Лера живет одна, в этом же доме, и практично предлагает:"Так переезжай ко мне. Сколько сейчас берут за однушку, десять? Мне пять платить будешь." Ксюша притормаживает в раздумье, остальные уходят: "Пока, девочки!"- "До завтра! Не опаздывайте!"
- Видишь, в чем дело, - говорит Ксюша медленно и будто нехотя. - Я лесбиянка. Поэтому и мать ругается.
- Шутишь,- вскидывает бровь Лера.
- Но ты не беспокойся, брюнетки не в моем вкусе. Я рыыыженьких люблю.
Лера смеется. С чувством юмора у неё все в порядке.
Серьезно. Если будем жить вместе, я на тебя покушаться не буду. Я адекватная, не стратэчка какая-нибудь.
Слово Лере незнакомо, и именно оно убеждает: Ксюша не прикалывается. Лера никогда бы не подумала. Обычная, ничуть не мужеподобная, пунктуальная, они знакомы месяца четыре - столько, сколько та ходит на занятия. Как врачебный ребенок Лера убеждена — гомосексуализм это психопатия, но лично Ксюша ей симпатична, а изюм у нее в голове или тараканы — разберемся.
Ну тогда договорились. Только девок не водить! Я гомофобка.
Согласна, - улыбается Ксюша.
После переезда они стали видеться немногим чаще. Когда Лера встает (у нее есть занятие в 7 утра для ранних пташек), Ксюша еще спит, а когда возвращается — та еще отсутствует по своим кошачьим делам. Ксюша редко ест дома, а Лера вообще не ест ничего, кроме фиников, орехов и зеленого чая с молоком, так что даже на кухне они не пересекаются.
Перед Новым годом они в четыре руки варят красивое мыло на подарки всем, кого знают, и между делом Лера все-таки спрашивает ,— А что такое стратэчка?
А, так сексуально озабоченная. От слова «страдать». И от «течка». А ты думала от «стратег»?
В конце зимы Лера заболела. С места в карьер — жар под 40, сильная слабость и тошнит чем-то темно-зеленым. Позвонила маме-врачу (та живет в другом городе), - Э, дорогая, да у тебя сальмонеллез. Только скорую не вызывай, загремишь в инфекционку. Мне будешь каждые 4 часа докладываться. Уколы есть кому ставить или сама сумеешь, я ведь тебя учила?
Лера предупреждает тренеров, перераспределяет на них свои часы уроков, звонит Ксюше с просьбой по пути домой забежать в аптеку. Ксюша немедленно закрывает свой отдел электротоваров и летит к ней. И следующие несколько суток не отходит от больной. Растирает водкой, колет антибиотики, измеряет температуру и сама звонит Лериной маме с отчетом, если Лера спит. Лера впервые болеет так опасно с тех пор, как выросла, она впервые по-настоящему чувствует страх смерти и всепоглощающее стремление жить. Чуть оклемавшись, но совсем без сил, она нуждается во внимании и поддержке.
Я тебя сегодня на работу отпущу, мне полегчало, но только ты вечером по своим разноцветным клубам не шатайся, мне так тоскливо одной.
При одном условии. Ты съешь отбивные, которые в холодильнике. А не свои чертовы финики, которые папуасы грязными руками упаковывают. Увижу, что не поела — в клуб уеду, - угрожает Ксюша, ласково поправляя Лере волосы, которые все время болезни заплетала в средневековые сложные косы.
Они не папуасы, а бедуины,- уточняет Лера, нежно и благодарно глядя на Ксюшу.
Вечером Ксюша застает Леру уже сидящей на застеленной кровати и по уши в соцсетях в поисках новых идей для школы танцев.
И кто только все эти картинки придумывает? - обращается та к вошедшей. - Смотри, какая прелесть! «Иногда бывает так стыдно за то, что натворила. Хочется зажмурить глазки...и ещё раз натворить!»
- Да, милый котенок, - соглашается Ксюша, присев рядом, чтоб посмотреть. Неожиданно Лера кладет голову ей на плечо. Не зная, как реагировать, Ксюша молчит. Полгода назад она запретила себе смотреть на Леру как на объект охоты. Молчит и Лера. Они долго слушают дыхание друг друга; Ксюша думает, почему никогда не спрашивала, как складывались отношения с мужчинами такой видной и гордой девушки и почему Лера одна. Лера размышляет, как ценны забота и взаимная нежность в мире, где каждый сам за себя. И неважно, как легли карты хромосом, определяя половую принадлежность человека, который стал тебе дорог.
Наконец Ксюша решается и сдвигает вниз бретельку топа Леры. Одежду вообще придумали старики и уроды, зачем скрывать молодое прекрасное тело, почему даже дома надо всегда быть одетой? Или Лера ходила раздетой, пока жила одна? Ниже, откидывая плед, еще дальше, до тонких породистых щиколоток — лаская, и снова к плечам. Стягивает с себя опостылевший за зиму свитер, чтобы ничего не оставалось между ними.
Мне тоже нужно что-то делать?
Как хочешь. Не хочешь — ничего не делай, - Ксения хрипло. Пересохшими губами находит ее губы, не глядя, закрывая глаза от собственной смелости, вслепую за кружевными трусишками, сдвигая их в сторону, отыскивает венерин холм как там в куртуазных романах путь к источнику нет к истокам туда вглубь грота подушечками пальцев легко и нежно прикасается к внутреннему небу будто считая созвездия боже мой сколько их пока Лера не начинает подаваться навстречу сладко и благодарно тогда она прекращает раскрывает глаза и видит, что Лера неосознанно обхватила крест-накрест свои груди жест защиты или чтоб удержаться влажными пальцами спускается дальше ниже минуя тугое кольцо анальных мышц ладонью другой руки накрывая недоуменные жаждущие лепестки выше покажи как ты меня любишь еще глубже и чуть отступя с оттяжкой еще еще жарче резкий и незнакомый оргазм настигает Леру, она бьется как кобылица на аркане
- Что ты... зачем? - сжимая сильные бедра чтобы освободиться от Ксюшиных пальцев — или чтоб удержать их?
Уже ночью они, смеясь и колдуя, заваривают в чашечке хну, рисуют ожерелья и арабески на грудях друг у друга. Выходят голыми на балкон; Лера, - Смотри-ка, уже весна!Целуясь и фотографируясь под сиреневым северным небом их свадьба
Ксения учит Леру хотеть и не бояться чувствовать другую как саму себя ну вот ты теперь знаешь как сложно бывает мужчинам
Они вместе четвертый год. Лера так и осталась гомофобкой, педики и лесбиянки это фи, их лечить надо. А как же Ксюша? Что вы, это совсем другое! Это любовь.
